Глава XVII
Тяжело переставляя лапы, он побрел в сторону Гремящей Тропы. Здесь по-прежнему чувствовался сильный запах Когтя и его банды, но, сколько Огнегрив ни настораживал уши, он так и не услышал ничего, кроме затихающего птичьего пения да шепота ветра в верхушках деревьев. И в этой странной тишине он еще сильнее почувствовал, как явственно пробивается сквозь все вечерние ароматы стойкий запах племени Теней. Выходит, в банде Когтя, кроме Перышка, были и другие воины Теней? Неужели болезнь, истребляющая это несчастное племя, настолько ужасна, что уцелевшие воины готовы покрыть себя позором, вступив в шайку разбойников, лишь бы не оставаться в собственном лагере? Или же ветер просто доносит сюда запах с территории племени Теней, лежащего по ту сторону Гремящей Тропы?

Остановившись у края широкой серой дороги, Огнегрив молча уставился на неподвижное тело бурого воина. Если Перышко добровольно вступил в шайку, чтобы не возвращаться в свое умирающее племя, то почему он так испугался, увидев Когтя? Неужели появление предводителя могло так ужаснуть его?! И тут Огнегрив с запоздалым раскаянием подумал, что несчастный Перышко мог очутиться здесь уже после того, как Коготь напал на патруль Грозового племени. Выходит, он случайно наткнулся на мертвое тело Ветрогона, только и всего… Но в таком случае, что он делал на территории Грозового племени? И куда подевался Белогрудый? Слишком много вопросов и никаких разумных ответов…

Ясно только одно — нельзя оставлять Перышко лежать на Гремящей Тропе, чтобы пробегающие чудовища раздавили в лепешку его мертвое тело. Огнегрив решительно шагнул на дорогу, приблизился к мертвому коту, взял его зубами за шкирку и оттащил к полоске травы у противоположного края Гремящей Тропы. Теперь воины Теней найдут его и смогут достойно похоронить. Виновен он или нет, судьей ему теперь будет только Звездное племя.

Когда Огнегрив вернулся в лагерь, тело Ветрогона уже лежало в самом центре поляны. Здесь, среди своих соплеменников, мертвый Ветрогон казался спокойным и торжественным и вовсе не напоминал ту искалеченную кровавую кучу, на которую воины наткнулись возле Гремящей Тропы. Казалось, он просто уснул после тяжелого дня. Синяя Звезда возбужденно расхаживала вокруг мертвого тела, ее широкая серая голова безумно раскачивалась из стороны в сторону.

Все племя высыпало из своих пещер и сидело в тени вокруг поляны. Тяжелый воздух был пропитан тревогой и страхом. Коты молча переминались с ноги на ногу и испуганно поглядывали на свою предводительницу, которая отрешенно мерила шагами поляну, что-то тихо бормоча себе под нос. Синяя Звезда даже не пыталась справиться с отчаянием, как подобает предводительнице лесного племени. Огнегрив невольно вспомнил, с каким достоинством когда-то она оплакала Львиногрива, своего старого друга и глашатая. Честное слово, тогда в ее горе было куда больше величия и молчаливой скорби!
Стоило ему выступить на поляну, как все племя с надеждой обратило взоры на своего глашатая. Огнегрив подошел к Синей Звезде и едва не отпрянул, встретив ее безумный, полный ужаса взгляд.

— Говорят, это сделал Коготь?! — прохрипела Синяя Звезда.

— Или кто-то из его банды, — ответил Огнегрив.

— Сколько их было?!

— Не знаю, — признался Огнегрив. В пылу битвы у него не было времени на подсчеты. — Много.

Синяя Звезда снова в смятении затрясла головой, но Огнегрив решил во что бы то ни стало открыть ей всю правду, хочет она ее знать или нет.

— Коготь задумал отомстить всему Грозовому племени, — негромко произнес он. — Он сказал мне, что будет убивать наших воинов одного за другим.

Коты за его спиной в ужасе закричали. Не сводя глаз с Синей Звезды, Огнегрив молча ждал, пока уляжется шум. С бешено колотящимся сердцем он стоял и беззвучно молил Звездное племя даровать предводительнице силы, чтобы достойно встретить новую опасность. Мало-помалу крики смолкли, и все племя вместе со своим глашатаем обратило взоры к Синей Звезде, ожидая ее решения. Где-то вдали пронзительно закричала сова, пролетая между деревьями.

Синяя Звезда подняла голову.

— Он хочет убить меня! — проговорила она так тихо, что Огнегрив и тот едва разобрал ее слова. — И ради своего племени я…

— Нет! — рявкнул Огнегрив так, что Синяя Звезда испуганно отшатнулась. Неужели она решила отдать свою жизнь Когтю?! Чего она надеется этим добиться?! — Он хочет отомстить всему племени, а не одной тебе!

Синяя Звезда бессильно уронила голову.

— Какое гнусное предательство! — прошипела она. — Как я могла не разглядеть его подлую душу, когда он жил среди нас?! Какой дурой я была! — Она закрыла глаза и устало покачала головой. — Безмозглой, мышеголовой дурой!

У Огнегрива затряслись лапы. Похоже, Синяя Звезда решила возложить на себя вину за преступления Когтя! Где-то совсем рядом раздался тихий голос Дыма:

— Во всем виновата Синяя Звезда! Эти слова вызвали шквал возбужденных возгласов, но ни один кот не стал спорить с молодым воином. Огнегрив с тоской понял, что снова должен брать всю ответственность на себя.

— Похороните его на рассвете, — приказал он, обращаясь к Долгохвосту и Бурому. — Синяя Звезда будет всю ночь, до утра, сидеть над телом Ветрогона. — Он посмотрел на предводительницу. Синяя Звезда безвольно сидела на земле, глядя прямо перед собой в одну точку. Огнегриву показалось, что она даже не услышала его слов.

— Я присоединюсь к ней, — раздался негромкий голос Бурана.

Глашатай с благодарностью посмотрел на белоснежного воина, который неторопливо вышел из толпы, приблизился к Синей Звезде и сел рядом, прижавшись к ее боку.

Из пещеры Щербатой, прихрамывая, вышла Кисточка и первой подошла к телу Ветрогона. Все пришло в движение. Один за другим воины начали стягиваться к центру поляны, чтобы отдать последние почести погибшему товарищу. Проходя, каждый из них нервно поглядывал на Синюю Звезду, но предводительница по-прежнему не поднимала глаз от земли.

Из детской тихонько выскользнула Синеглазка и, нежно прижавшись щекой к телу мертвого воина, еле слышно прошептала слова прощания. Следом за ней показалась Златошейка. На пороге она остановилась и взмахом хвоста приказала котятам не двигаться с места. Погруженный в свое горе, Огнегрив внезапно вздрогнул. Полосатый котенок вытянул шею из пещеры и с любопытством таращил глазенки на мертвого воина, убитого его отцом. Совершенно неожиданно Огнегриву показалось, что глазами этого невинного малыша на мертвеца смотрит сам Коготь!

Но вот Златошейка нежно лизнула Ветрогона в щеку, и Огнегрив резко встряхнул головой, отгоняя постыдные мысли. Он обязан верить в Златошейку и в свое племя! Все вместе они воспитают этого котенка и научат его быть верным воинскому долгу, который преступил его отец.

Когда Златошейка отошла, Огнегрив приблизился к Ветрогону и лизнул его тусклую шерсть.

— Я отомщу за твою гибель, — негромко пообещал он.

Отходя, он вдруг увидел чью-то тень, мелькнувшую возле Высокой Скалы. Частокол! Огнегрив заметил, как полосатый воин быстро перевел взгляд с Ветрогона на Синюю Звезду, и глаза его сверкнули. Не гнев, а какая-то странная задумчивость почудилась Огнегриву во взгляде полосатого воина. Встревоженный и растерянный, Огнегрив вскочил со своего места. Надо немедленно уйти отсюда и хоть немного побыть в покое! Только теперь, продираясь сквозь папоротники к пещере Щербатой, он почувствовал боль от укусов и ран. Тело горело от боли, а голова пухла от тревожных и горестных мыслей!

Посреди поляны, на пятачке утоптанной травы сидел Царапка. Пепелюшка и Щербатая склонились над его израненной лапой. Пепелюшка вытащила из подушечки на его лапке комок паутинки, и Царапка болезненно сморщился.

— Все еще кровоточит! — с тревогой сообщила ученица целительницы.

— Нужно немедленно остановить кровь! — проскрипела Щербатая. — Если ранка не подсохнет, она может легко загноиться!

— Я вчера собрала немного хвоща, — задумчиво прищурилась Пепелюшка. — Что если, прежде чем прикладывать паутину к ранке, капнуть в нее несколько капель сока из хвоща? Это должно помочь справиться с кровотечением! Щербатая заурчала.

— Отличная мысль! — Быстро обернувшись, старуха посеменила в своей пещере, а Пепелюшка зажала лапкой кровоточащую рану Царапки. Только теперь она заметила стоящего у входа Огнегрива.

— Огнегрив! — воскликнула она, с жалостью глядя на него. — Что с тобой?!

— Пустяки! — отмахнулся он. — Парочка царапин да укусов, только и всего!

— Говорят, на нас напали все те же бродячие коты? — спросил Царапка, поворачивая голову к Огнегриву. — И что с ними был Коготь… Неужели правда?

Пепелюшка уставилась на Огнегрива, потом потрогала рыжего оруженосца за израненную лапку.

— Вот, держи здесь!

— Я? — растерялся тот.

— Твоя лапа — ты и держи! — отрезала маленькая целительница. — И поторопись, если не хочешь, чтобы с завтрашнего дня тебя называли не Царапкой, а Трехлапкой!

Малыш послушно задрал лапу и зажал края раны зубами.

— Синяя Звезда не должна была отпускать на волю этого негодяя! — негромко сказала Пепелюшка Огнегриву. — Надо было прикончить его, раз уж была такая возможность!

— Она не способна на хладнокровное убийство, — покачал головой Огнегрив. — Ты и сама не хуже меня понимаешь это. Пепелюшка не стала спорить.

— Зачем он вернулся? — помолчав, спросила она. — И как он мог убить воина, с которым столько раз сражался бок о бок?!

— Он сказал мне, что собирается убивать всех Грозовых котов, до которых сможет добраться, — мрачно ответил Огнегрив.

Пепелюшка в испуге отшатнулась, а Царапка сдавленно ахнул сквозь стиснутые зубы.
— Но зачем?! — выдохнула маленькая целительница.

— Затем, что Грозовое племя не дало ему того, чего он хотел! — выдавил Огнегрив, чувствуя, как глаза ему застилает ненависть.

— Чего же он хотел?

— Быть предводителем, — просто ответил Огнегрив.

— Но неужели он не понимает, что теперь он все равно не сможет им стать?! Нападения на наших воинов и убийства вряд ли поднимут его авторитет в племени! — уверенно заявила Пепелюшка.

Огнегрив невольно задумался. Возможно, Пепелюшка права, и все вовсе не так уж безнадежно… Если бы только Синяя Звезда не была так слаба! А если случится самое худшее? Есть ли в племени достаточно умный и сильный воин, который сможет заменить предводительницу? Огнегрив зажмурился. Он давно подозревал, что его племя смертельно боится могучего Когтя и его беспощадных воинов. Кто знает, не предпочтут ли воины власть Когтя гибели в бою с его бандой?

— Ты веришь в то, что говоришь? — резко спросил он.

Вместо ответа Пепелюшка устремила на него долгий взгляд своих ясных голубых глаз.

Послышался шорох тяжелых шагов, и трое котов резко обернулись к Щербатой, тяжело вылезающей из своей пещеры. Из пасти старухи свисал большой моток паутины. Он бросила свою ношу перед Пепелюшкой и грозно спросила:

— Так во что ты веришь?

— В то, что Коготь никогда не станет предводителем Грозового племени! — громко ответила ученица. Глаза старухи потемнели, и она надолго замолчала.

— А я верю в то, что у Когтя хватит сил и воли стать тем, кем он только пожелает! — наконец проскрипела она.